г. Москва, ул Народного Ополчения,
д.34, стр.1 Бизнес-центр «ЦКБ-Связь»
Елена Корзун: «Роль независимых компаний возрастает по мере ухудшения сырьевой базы»
24.11.2019
Журнал «Нефть и капитал» №7-8 (июль-август) 2019 год. 24.11.2019; Сайт «АссоНефти»: http://www.assoneft.ru/activities/press-centre/tek/5970/
В ноябре 2019 года исполняется 25 лет Ассоциации независимых нефтегазодобывающих организаций «АссоНефть». Все эти годы ее главная функция — защита интересов малых и средних игроков отрасли. Несмотря на скромный вклад в совокупную нефтедобычу, с ухудшением сырьевой базы эти компании занимают все более заметное место в российской нефтянке. О пройденном пути, сегодняшнем самочувствии, проблемах и задачах независимого сектора обозревателю «НиК» Виктору Прусакову рассказывает генеральный директор «АссоНефти» Елена Корзун, возглавляющая Ассоциацию последние 20 лет.
Досье: Елена Корзун Родилась 30 октября 1957 года в Москве. В 1979 году окончила Московский государственный университет международных отношений при МИД СССР по специальности «экономист». В 1982 году окончила аспирантуру Института мировой экономики и международных отношений Академии наук СССР. В 1994 году заняла должность старшего экономиста в некоммерческой организации «АссоНефть». С 1999 года — генеральный директор «АссоНефти». Доктор экономических наук, член-корреспондент РАЕН. Член экспертного совета Комитета по энергетике Государственной думы, экспертного совета ФАС России по развитию конкуренции на рынках нефти и нефтепродуктов. Член Совета потребителей Открытого Правительства РФ по вопросам деятельности ПАО «Транснефть» и его ДЗО при Правительственной комиссии по вопросам развития ТЭК, воспроизводства минерально-сырьевой базы и повышения энергетической эффективности экономики.
«НиК»: Елена Валентиновна, осенью «АссоНефть» отмечает 25-летний юбилей. Это повод вспомнить, с чего все начиналось и с какой целью. — У истоков «АссоНефти» стоял знаменитый нефтяник Владимир Филановский, а начинали мы как ассоциация совместных предприятий в области нефтедобычи и нефтепереработки. В 1992 году, когда в России начался переход к рынку, нефтяная отрасль стала акционироваться и указом Бориса Ельцина были созданы крупные вертикально интегрированные холдинги, встал вопрос о необходимости инвестиций в отрасль. В те годы страна испытывала острую нехватку финансов, поэтому речь могла идти только об иностранном капитале. Филановский тогда ушел с должности первого замминистра нефтяной промышленности и основал российско-германскую инжиниринговую компанию «Камнефть». Это положило начало созданию в отрасли первых совместных предприятий. Условия их работы существенно отличались от бизнеса ВИНК — с точки зрения и налогового законодательства, и режима экспорта. Возникла насущная необходимость в организации, которая защищала бы интересы этих компаний. Владимир Юрьевич сел в самолет, облетел все основные СП, предложив им объединиться в союз. Его усилия поддержали тогдашний министр топлива и энергетики Юрий Шафранник, Союз нефтегазопромышленников. 14 ноября 1994 года была зарегистрирована ассоциация, получившая название «АссоСПнефть». Аббревиатура СП означала, что мы объединяем именно независимые предприятия с иностранным капиталом.
«НиК»: Сегодня этой аббревиатуры уже нет. Да и задачи, видимо, изменились? — Когда понятие «совместное предприятие» ушло из правового поля, многие СП стали частью крупных интегрированных компаний, кто-то прекратил существование. Одновременно в стране поднималась волна поддержки малого и среднего бизнеса. Мы стали называться Ассоциацией малых и средних нефтедобывающих организаций. Впоследствии пришли к выводу, что такое определение не слишком удачно, поскольку налагает на наш сектор количественные ограничения. Скажем, компания с годовой добычей 5 млн тонн считается средней, а если добыча 5,1 млн — уже не средняя? Мы остановились на термине «независимые нефтегазодобывающие компании» (ННК). Это не аффилированные с ВИНК, неинтегрированные компании, которые не имеют собственной переработки и занимаются только разведкой и добычей. Бизнес таких компаний имеет особенности, которые необходимо учитывать. Так что для нас это не просто вопрос терминологии, а принципиальный момент. За прошедшие годы состав участников «АссоНефти» неоднократно варьировался. Наш сектор рыночный, он является объектом слияний и поглощений, некоторые компании входят в состав ВИНК, другие не выдерживают конкуренции и уходят с рынка. Это совершенно нормальное явление. Но главная задача, которую ставил перед собой Филановский, — сформулировать и донести до власти основные проблемы независимого нефтедобывающего сектора — остается, считаю, краеугольным камнем работы ассоциации все 25 лет.
«НиК»: Что вам удалось сделать за четверть века? — Во-первых, мы раскрыли экономический смысл присутствия в российском ТЭК такого субъекта недропользования, как независимые частные предприятия. Доказали, что они — неотъемлемая часть отрасли, работают в соответствии с законодательством и являются добросовестными налогоплательщиками. Создать положительный имидж независимого сектора было важно, поскольку со стороны ВИНК отношение к нему встречалось, мягко говоря, пренебрежительное. Кроме того, удалось добиться принятия административных и законодательных решений, учитывающих специфику работы компаний неполного цикла. Среди этих решений — введение льготного коэффициента НДПИ для мелких месторождений, заключение публичного договора с «Транснефтью» о транспортировке нефти на таких же условиях, как у ВИНК, рассрочка разового платежа по факту открытия месторождения. В начале 2019 года правительство утвердило дорожную карту по освоению новых месторождений и наращиванию нефтедобычи, в которой учтен целый ряд предложений «АссоНефти». В частности, там есть специальное поручение по разработке мер стимулирования введения в эксплуатацию мелких месторождений.
«НиК»: Какую долю общероссийской добычи обеспечивает сейчас независимый сектор? — Согласно статистике последних лет, 4–4,5%. Уверенно говорить о доле независимых мы можем только с 2015 года, кода ФАС и Минэнерго при участии «АссоНефти» утвердили критерии, по которым компании следует относить к такой категории. До этого статистика была некорректная: к нашему сектору причисляли все нефтедобывающие компании, которые ВИНК не включили в параметр своей консолидации, — так называемых «прочих производителей». В результате искажалась картина положения дел в нашем секторе, а в прессе можно было встретить такие удивительные цифры добычи, как 60 млн тонн в год.
Добыча независимых нефтедобывающих компаний в России: · 2015 г. – 20,3 млн. тонн · 2016 г. – 21,3 млн. тонн · 2017 г. – 22,98 млн. тонн · 2018 г. – 22,7 млн. тонн
«НиК»: Какова география деятельности независимых компаний? Отличается ли она от территорий ВИНК? — География широчайшая — от Калининграда до Сахалина. Наибольшее число ННК в Татарстане — во многом благодаря усилиям прежнего президента Минтимера Шаймиева, который способствовал становлению этого сектора в республике. Наши традиционные регионы — Урало-Поволжье, Республика Коми, в последнее время — Восточная Сибирь. При этом даже в обжитых регионах нашим компаниям часто достаются участки, где нет никакой инфраструктуры. Им надо самим строить трубопроводы, автодороги, обустраивать территорию.
Подпись к фото: На месторождениях татарстанского ЗАО «Алойл» за более 20 лет работы добыто около 4 млн тонн нефти и свыше 100 млн м3 попутного газа
«НиК»: Есть ли особенности у сырьевой базы ННК? Велика ли доля трудноизвлекаемых запасов? — Доля ТРИЗ примерно такая же, как в целом по отрасли. Но специфика, конечно же, есть. Почти половина месторождений, находящихся на балансе наших компаний, имеют менее 15 млн тонн извлекаемых запасов. У ВИНК таких месторождений лишь 17%. Мы работаем на молодых месторождениях с выработкой всего 18% и поэтому входим в число лидеров отрасли по разведочному бурению. При этом более 60% запасов относятся к категории С2, что требует активной доразведки. Этим объясняется большое число открытий новых мелких месторождений, характерное для нашего сектора.
«НиК»: Меняется ли в последнее время роль независимых компаний в отрасли? — Разумеется. Ведь изменилась парадигма недропользования, о чем говорят и ученые, и руководители Минприроды. Месторождения ННК мелкие, никогда не представлявшие экономического интереса для крупных холдингов. Сегодня, когда сырьевая база ухудшается, месторождения мельчают, роль нашего сектора только возрастает. Этот процесс, кстати, происходит во всем мире.
«НиК»: А какое место занимает независимый сектор нефтедобычи в других странах? — Самый мощный и влиятельный сектор независимых производителей находится в США. Эти компании фактически совершили сланцевую революцию и обеспечивают около 40% всей нефти в стране. Они очень разнятся по масштабу — от тех, кто добывает менее тысячи тонн в год, до крупных предприятий с добычей 2–4 млн. Государство проводит реально работающую политику поддержки этих компаний, им предоставлены существенные налоговые льготы.
«НиК»: Реально ли создать аналогичные условия независимым производителям в нашей стране? — В России концепция политики в области нефтедобычи очень проста: все должны иметь равные налоговые условия. Как показала жизнь, этот принцип простого равенства не работает. Ведь тот же НДПИ сегодня растаскан как лоскутное одеяло, из него вычленены льготы по разным параметрам — географическим, геологическим, инфраструктурным, региональным. Существующая система налогообложения в основном учитывает интересы крупных компаний, работающих на хороших месторождениях. Поэтому для нас крайне важен переход нефтянки на налог на добавленный доход. Несколько наших компаний уже участвуют в этом пилотном проекте. В дорожной карте, о которой я говорила, предусмотрено расширение перечня месторождений для перехода на НДД и ускорение темпов этого процесса, поскольку он идет крайне медленно.
«НиК»: Два года назад в интервью нашему изданию вы говорили, что налоговый маневр, предполагающий поэтапную отмену экспортной пошлины при одновременном повышении НДПИ, может ухудшить положение независимых. Оправдываются ли ваши опасения? — К сожалению, да. Поскольку большинство ННК не имеет возможности экспорта нефти, а на компенсацию за поставки нефтепродуктов на внутренний рынок могут рассчитывать лишь крупные ВИНК, налоговая нагрузка на наш сектор возрастает.
«НиК»: После кризиса 2014 года отрасль резко сократила инвестиции в ГРР. Распространилась ли эта тенденция на независимый сектор? — Снижение инвестиций в геологоразведку после падения нефтяных цен — общемировое явление. В нашем секторе с 2017 года объемы ГРР, прежде всего доразведки, вновь растут. Я уже говорила, насколько важна эта работа для независимых. Кроме того, необходимо выполнять лицензионные обязательства. Малые компании всегда на виду, их чаще проверяют, поэтому они стараются давать как можно меньше поводов для претензий надзорных органов.
Подпись к фото: АО "РНГ" разрабатывает Восточные блоки Среднеботуобинского нефтегазоконденсатного месторождения в Якутии
Поскольку геологоразведка — крайне важная для нас тема, мы предлагаем разработать механизм вычета затрат на ГРР из базы налога на прибыль. Есть надежда, что этот вопрос будет решен положительно.
«НиК»: Добывать нефть становится все труднее. Есть ли у небольших частных компаний необходимые технологии? — Если бы их не было, наш сектор просто не выжил бы. Я всегда говорю, что в наших компаниях работают Кулибины. Именно у нас впервые стали применять закачу в пласт газоводяной смеси, совместно-раздельную эксплуатацию нескольких пластов одной скважиной, использовать для бурения трубы меньшего диаметра. Малой компании с небольшим числом работников проще ставить технологические эксперименты, а ее руководитель может гораздо быстрее принять нужное управленческое решение, чем это происходит в крупных холдингах с их долгой процедурой согласований. Еще одно важнейшее сегодня направление, в котором ННК добились существенных успехов, — цифровизация. В ноябре по случаю нашего юбилея на базе Губкинского университета мы будем проводить научно-практическую конференцию, среди тем которой будет опыт малой компании по созданию «умного» месторождения.
«НиК»: Западные санкции сильно осложнили жизнь? — Для ННК они оказались менее болезненными, чем для отрасли в целом. Наши компании не занимаются баженовской свитой и тем более шельфом — сферами, на которые распространяются санкции. Но, конечно, сказывается общее ухудшение экономического, инвестиционного климата. Ведущие игроки сектора приспособились к новым условиям — скажем, «Иркутская нефтяная компания» продолжает получать кредиты, успешно сотрудничает с партнерами из Японии.
Подпись к фото: За последние 10 лет «Иркутская нефтяная компания» нарастила годовую добычу с 300 тыс. до 9 млн тонн
«НиК»: Какой стратегии развития сегодня придерживаются независимые? Стремятся ли, например, расширять географию, приобретая новые участки, или сосредоточиваются на разработке имеющихся? — Проанализировав деятельность наших компаний за последние годы, мы сделали вывод о двух стратегиях — предпринимательской и девелоперской. Первая, которую олицетворяет та же «Иркутская нефтяная компания», предполагает органический рост, получение прибыли от развития производства. «ИНК» вообще наш флагман, пример поступательного движения (интервью с гендиректором «ИНК» Мариной Седых см. в «НиК» №11, 2018. — Прим. «НиК»). Начинали с 30 тыс. тонн годовой добычи, а в прошлом году преодолели 9-миллионную планку, реализуют социальные программы, у Марины Владимировны свой благотворительный фонд… Вторая стратегия, также вполне имеющая право на существование в условиях рынка, — покупка лицензии и обустройство месторождения с целью его продажи по более высокой цене. К сожалению, есть и спекулятивный рынок с массовой скупкой активов и сомнительными схемами собственности. Чтобы правила игры были понятны и прозрачны, считаю, государство должно более тщательно следить за недропользователями по примеру ГИБДД, где на учете каждый автомобиль с его номером двигателя и госзнаком.
«НиК»: Участники «АссоНефти» традиционно сконцентрированы на нефтедобыче. «ИНК» с ее масштабной газовой программой — исключение? — Уже нет. Сегодня ряд других наших компаний, например «ЮКОЛА-нефть», приобретают газовые месторождения и начинают развивать газовые проекты.
«НиК»: Нет ли у них желания заняться нефтепереработкой? — Такого желания нет. Тем более сейчас, когда у всех перед глазами судьба независимой переработки. В этой связи нас очень волнует ситуация с независимыми заводами, которые покупают нефть в основном у компаний нашего сектора. То, как поступают с этими предприятиями в рамках большого налогового маневра, нам кажется экономически непродуманным.
Сравнительная характеристика сырьевой базы независимых и вертикально интегрированных нефтедобывающих компаний
Источник: VYGON Consulting
«НиК»: А какой стратегии придерживаются независимые в области нефтесервиса? Создают собственные подразделения или привлекают подрядчиков со стороны? — Я бы сказала, что им ближе модель «Сургутнефтегаза», который большинство сервисных работ выполняет своими силами. Эту модель взяла себе за образец «ИНК», собственными буровыми бригадами располагают «ЮКОЛА-нефть», «Алойл». Причем, если сервис независимых конкурентоспособен по цене и качеству, он востребован и внешним рынком. Например, услугами работающего в Татарстане «АЛОЙЛа» пользуется «Татнефть».
«НиК»: Как ННК решают задачи подготовки и транспортировки сырья? Есть ли сложности с доступом к инфраструктуре ВИНК, системе «Транснефти»? — Раньше это случалось, сегодня таких жалоб мы не слышим. Как правило, в отношениях с ВИНК все решается на договорной основе, проблем с «Транснефтью» тоже не возникает. Тем не менее наши компании стараются строить собственные узлы учета и самостоятельно осуществлять подготовку нефти. Можно предположить, что после недавнего скандала с загрязненной нефтью в трубопроводной системе эта практика станет еще более распространенной.
«НиК»: В прошлом году добыча независимого сектора снизилась. Чем это объясняется и каковы прогнозы? — Судя по итогам первого квартала, в этом году будет рост. Прошлогодний спад объясняется, во-первых, тем, что наши компании добровольно присоединились к соглашению OPEC+ о снижении добычи. Кроме того, из наших рядов выбыл ряд крупных игроков — так, компанию «Сладковско-Заречное» с годовой добычей около 600 тыс. тонн приобрела структура Михаила Гуцериева. Наконец, в нашем секторе недостаточно активно идет процесс образования новых компаний. На аукционах не видно особого интереса к небольшим месторождениям, так как их разработка не слишком выгодна экономически.
«НиК»: Что можно сказать про систему лицензирования в отрасли? Не создают ли правила участия в аукционах преимущества для крупных игроков в ущерб другим, в том числе вашим компаниям? — Если месторождение интересно ВИНК, она, конечно, обойдет на аукционе «малыша». С одной стороны, можно понять государство, которое хочет выручить за лицензию как можно больше денег. С другой стороны, это не совсем справедливо по отношению к небольшому частному инвестору, которому трудно конкурировать с крупным холдингом. Возможно, нужны новые подходы к распределению недр. К примеру, академик Алексей Конторович предложил проводить отдельные конкурсы по малым месторождениям, в которых участвовали бы только малые компании. Надеюсь, что при выполнении пункта дорожной карты, касающегося разработки мелких месторождений, в нем будут учтены и вопросы доступа к недрам.
«НиК»: Как складывается диалог «АссоНефти» с властями? Видят ли они болевые точки вашего сектора? — За 25 лет моей работы в ассоциации Александр Новак стал тринадцатым министром энергетики, и это число оказалось для нас удачным. Когда профильное ведомство возглавляют профессионалы — сразу есть понимание наших проблем, идет нормальный рабочий диалог. Как только у руля Минэнерго оказываются далекие от отрасли люди, не хочу называть фамилий, — интересы сектора игнорируются, он моментально превращается в «арифметическую ошибку», «статистическую погрешность в трубе «Транснефти». Сегодня государство понимает важность роли, которую играют в отрасли ННК.
«НиК»: А есть проблемы, которые не находят понимания у чиновников? — Одна из серьезных проблем, которая долгое время не решается, — заброшенные скважины, находящиеся на территории лицензионных участков ННК. При нынешних технологиях скважины могут быть восстановлены, и компании хотели бы взять их на баланс, но закон этого не позволяет. Между тем такие скважины представляют экологическую опасность, из-за чего надзорные органы постоянно штрафуют недропользователей. Какой-то замкнутый круг… Кроме того, мы давно выступаем за распространение в отрасли так называемого операторского договора с риском. У малых предприятий, особенно в Восточной Сибири, на руках много лицензионных участков, осваивать которые своими силами им затруднительно. К таким проектам в качестве оператора было бы целесообразно привлекать крупные нефтегазовые компании, обладающие необходимыми ресурсами и технологиями, путем создания своего рода СП. Для реализации этой идеи нужно вносить изменения в налоговый кодекс, а это прерогатива Министерства финансов. Отношения с этим ведомством у нас всегда складывались непросто. Минфин ориентируется только на ВИНК и не понимает специфики небольших частных организаций, которые не имеют своих НПЗ и потому работают на совершенно иных экономических принципах.
«НиК»: Каким вы видите будущее независимого нефтегазодобывающего сектора? Стоит ли опасаться за его перспективы в связи со все возрастающей ролью государства в экономике? — Если нефтедобыча в России будет развиваться на рыночных принципах, если стратегия отрасли будет учитывать особенности минерально-сырьевой базы страны, а целесообразность разработки месторождений будет определяться экономической эффективностью, в перспективах независимого предпринимательства в нефтяной отрасли можно быть уверенным. Скажу без ложной скромности: роль «АссоНефти» здесь велика. Мы объединяем действительно лучшие независимые компании отрасли. Без таких организаций, как наша, созданных по инициативе снизу и представляющих интересы целого сектора, власть никогда не будет разговаривать с частным бизнесом. |
|