Опрос экспертов: Нужно ли пересматривать НДД?

07.08.2020; Сайт Института развития технологий ТЭК (ИРТТЭК): https://irttek.ru/research/opros-ekspertov-nuzhno-li-peresmatrivat-ndd.html?sphrase_id=1131

Минфин не просто планирует изменить принципы расчета НДД, но и изъять у нефтяников недополученные средства. Фактически речь идет о доначислении задним числом налогов при отсутствии каких-либо нарушений со стороны налогоплательщика. Институт развития технологий ТЭК попросил экспертов оценить оправданность этого шага и его вероятные последствия. На наши вопросы отвечают:

·       Дмитрий Александров, главный стратег «Универ Капитала»;

·       Григорий Баженов, руководитель аналитического центра «Независимого топливного союза»;

·       Елена Корзун, генеральный директор Ассоциации независимых нефтегазодобывающих организаций «Ассонефть»;

·       Марсель Салихов, президент фонда «Институт энергетики и финансов».

- Действительно ли НДД доказал свою неэффективность и требует пересмотра или Минфин пытается в условиях падения доходов бюджета изыскать дополнительные источники финансирования?

Дмитрий Александров: Второй вариант. Концепция НДД – это долгосрочное изменение налогового регулирования отрасли с целью поддержать ее устойчивое долгосрочное развитие. Изначально он и должен был привести к падению бюджетных поступлений. Что должно было получиться, то и получилось, и говорить на этом основании, что система не работает, что нужно все вернуть и еще доначислить сверху – это просто развернуть реформу обратно. Очередной повод для недоверия налоговому регулированию. Это очень плохо для инвестиционного планирования.

Григорий Баженов: Конечно, второе. Минфин всегда свою копейку возьмет и всегда исходит из очень простой установки: важно не то, что происходит в экономике, важно то, что происходит с бюджетом. Вне зависимости от того, что будет происходить в отрасли, он должен быть не просто сбалансированным, а профицитным.

Риторика про выпадающие доходы крайне смешна в условиях кризиса, когда большинство стран, наоборот, наращивают госдолг и смотрят сквозь пальцы на дефициты бюджетов. Особенно учитывая нашу подушку безопасности и уровень госдолга. Да и вообще к прозрачности расходов государственного бюджета у меня больше вопросов, чем к прозрачности расходов нефтяных компаний.

Как считаются выпадающие доходы – берется текущая ставка НДПИ и умножается на объемы добычи 2019 года. Вопрос, были бы добыты эти объемы без введенного тогда НДД, не ставится. Ведь НДД и должен стимулировать разработку новых месторождений, особенно трудноизвлекаемых запасов (ТРИЗ), либо повышение эффективности уже использующихся.

Елена Корзун: Прежде всего, прошло слишком мало времени, чтобы говорить о результатах. На эксперимент было отведено несколько лет, ситуация этого года очень сложная – сошлись и падение цен, и падение спроса, и вирус. Поэтому я считаю, что никаких выводов делать было нельзя.

Марсель Салихов: Пока очень рано говорить об эффективности НДД. Этот налоговый механизм вступил в действие только в прошлом году. В прошлом году поступления по НДД в федеральный бюджета составили 101 млрд рублей, за первые 7 месяцев 2020 года – 98,5 млрд рублей. По всему 2020 году можно ожидать поступлений в пределах 200 млрд рублей. Минфин же оценивает выпадающие годы в 2019 году в 213 млрд рублей. Оценки эти в значительной степени основываются на том, что в прошлом году была достаточно высокая цена на нефть. В этом году цены будут значительно ниже, это само по себе ухудшит экономику механизма НДД.

 - Каковы могут быть последствия пересмотра порядка взимания НДД – краткосрочные и долгосрочные?

Дмитрий Александров: Безусловно, такое резкий пересмотр долгосрочной программы регулирования отрасли, причем крупнейшей отрасли, дает всем остальным ясный сигнал – с вами может случиться то же самое. Но если у нефтянки еще есть какие-то шансы отстоять свои интересы, то у более мелких индустрий такого шанса нет. Фактически единственным гарантом налогового режима становится президент. Хочет он – будет налоговое регулирование в IT-отрасли более мягкое. Стоит ему сместить фокус внимания на что-то другое – к ним тоже могут прийти и сказать: «Что-то у вас прибыль большая, и кэша на счетах слишком много, вы его не инвестируете. Значит, вы неэффективны, давайте вы его отдадите, а мы вам еще налогов доначислим задним числом».

Можно, и даже правильно за счет одной отрасли стимулировать развитие других. Но когда вы сделали долгосрочную программу, причем пилотную, и потом на начальном этапе разворачиваете все на 180 градусов, хотя все идет так, как должно было идти, это вызывает недоверие к системе налогового регулирования в целом. И создает условия, когда любые более-менее серьезные инвестиции возможны только под гарантии первого лица.

Григорий Баженов: Каких-то серьезных краткосрочных последствий я не ожидаю. Нужно понимать, что нефтяники всегда платят достаточно много налогов и при этом все равно остается в плюсе. Притворяться, что нефтяники бедные – неверно. Но проблема выработки месторождений действительно существует и скоро мы столкнемся с необходимостью разработки ТРИЗ на месторождениях, которые не позволяют сделать это с той же рентабельностью, с какой нефть добывается сейчас. Для этого потребуется другой налоговый режим. Действующая система субсидий через НДПИ очень сложная, непрозрачная и содержит много лишнего. Переход на НДД был безусловно благом, причем создавалась даже своего рода прогрессивная шкала – чем выше рентабельность месторождения, тем больше с него платится налогов.

А так как это планируется пересматривать и в некоторой степени сворачивать, а то и отменять – конечно, это существенным образом повлияет на траекторию развития отрасли. У нас в целом есть очень существенная проблема с инвестициями в развитие ТЭК. Заводов строится мало, с АЗС беда, теперь и с месторождениями непонятно что будет. Все будут поставлены в «равные» условия, когда зарабатывать можно, но стимулов для притока инвестиций нет.

Елена Корзун: Только отрицательные, причем по всему спектру, начиная с изменения экономики проектов, которые перешли на НДД. Во-первых, это эксперимент и должно пройти положенное время, чтобы появились результаты. Во-вторых, нельзя ничего менять, потому что нефтедобыча – капиталоемкий и инерционный. Это же не просто штуцер подкрутить. Вообще в условиях этого года ничего нельзя менять в налоговой системе. Нужно дать до конца сработать договоренностям ОПЕК+.

Мы, отраслевые эксперты, вся отрасль так долго бились за налог на финансовый результат, получили половинчатое решение, потому что в формуле НДД зашит НДПИ. А сейчас и это хотят пересматривать. Непоследовательно.

Марсель Салихов: Долгосрочным последствием может быть сокращение объемов инвестиций в нефтяную отрасль и падение добычи. Основной смысл введения НДД заключался в представлении системного механизма налогообложения, который бы повысил привлекательность разработки новых месторождений. Текущий базовый механизм – НДПИ плюс экспортная пошлина – не стимулирует компании разрабатывать новые месторождения с большими инвестиционными затратами. Предоставление различных льгот по НДПИ помогает стимулировать отдельные проекты, но не представляет собой системный механизм. Разумеется, пересмотр базовых параметров НДД всего лишь через 1,5 года после старта создает неопределенность для компаний и дестимулирует их инвестиционную активность, так как для некоторых месторождений ухудшит налоговые услуги по сравнению с системой без предоставления льгот.

- Введение НДД рассматривалось как способ стимулировать компании активнее осваивать новые месторождения и повышать коэффициент нефтеотдачи на зрелых. Значит ли это, что государство больше не заинтересовано в увеличении добычи и наращивании запасов?

Дмитрий Александров: Не думаю, что это так. Государство заинтересовано. Но Минфин решает острую краткосрочную проблему, принося в жертву среднесрочную устойчивость и ключевой для экономики отрасли, и доверие к возможности долгосрочного налогового планирования в России. Поэтому долгосрочные стабилизирующие эффекты, которые содержит в себе механизм НДД, с повестки дня сняты.

Дело даже не регулировании нефтегазовой отрасли. Падение добычи при отмене НДД в 2025-28 году может оказаться таким, что Минфин окажется в гораздо более сложном положении, чем сегодня. То есть даже среднесрочные издержки отмены НДД могут оказаться несоизмеримыми с темы сиюминутными выгодами, которые планируется получить. Можно не расширять НДД, не распространять его на другие регионы. Но нельзя в середине пилотного проекта все рубить и регрессом начислять налоги. Так не делается. Те деньги, о которых идет речь, можно легко привлечь на рынке ОФЗ, еще и попутно дополнительно монетизировав экономику. А жертвовать налоговой стабильностью, да еще в ключевой отрасли, нельзя.

Григорий Баженов: Уже сейчас видно, что различные цели, связанные с развитием, либо отодвинуты, либо существенным образом скорректированы. С нефтянкой та же история. Сейчас стоит задача изыскать деньги в бюджет, покрыть дефицит и не более того. Со временем, уверен, к этой проблеме вернутся. Но такое впечатление, что у нас принято решать сиюминутные задачи, а в долгосрочном плане управленческая мысль работает плохо.

Елена Корзун: Государство – это кто? Минфин в рамках своей должностной инструкции занимается пополнением доходной части бюджета. Его позиция понятна. А вот позиция правительства непонятна. Государство должно рассматривать процесс не только с точки зрения наполнения бюджета, но и с точки зрения последствий для отрасли. Для отрасли это плохо.

Марсель Салихов: Государство заинтересовано в увеличении добычи, однако краткосрочные интересы пополнения бюджета превалируют над долгосрочными интересами сохранения инвестиционной привлекательности отрасли. Отчасти эти соображения вызваны сделкой ОПЕК+, которая ограничивает возможности наращивания добычи в текущих условиях.

- Короткий прогноз – удастся ли Минфину провести свою инициативу?

Дмитрий Александров: Хочется верить, что нет. Крайне важно, чтобы все другие министерства экономического блока, хотя их совокупный административный вес в нынешних условиях может уступать весу Минфина, заявили некую консолидированную позицию. Чем-то, возможно, придется поступиться, но основные параметры НДД, хочется надеяться, не пострадают.

Григорий Баженов: Очень тяжело делать прогноз в такой ситуации. С одной стороны, есть Минфин, который, на мой взгляд, является самым могущественным министерством экономического блока. Как правило, если ему нужно провести тот или иной законопроект, связанный с привлечением дополнительных средств в бюджет, это удается сделать. Вспомним пенсионную реформу и повышение НДС.

Но не будем забывать, что речь идет о крупнейшей отрасли российской экономики. Нефтяники, безусловно, обладают серьезным ресурсом влияния на подобные события. Есть чувство, что их сильно раздражает продолжающееся с 2014 года отношение к отрасли как к дойной корове, которую никто еще и не хочет кормить. В рамках налогового маневра для них существенно повышается налоговая нагрузка. Постоянно происходит усиление регуляторного давления.

НДД – это то, о чем отрасль просила с 90-х годов, несколько раз вопрос рассматривался в проекте, наконец-то добрались до пилота. Многие компании, когда это произошло, были готовы терпеть прочие ухищрения Минфина. А сейчас это важное для нефтянки завоевание пытаются отобрать. Так что без боя они не сдадутся. 

Елена Корзун: Вы же знаете, что больше всего это коснется крупнейших нефтяных компаний. Это серьезные компании, национальное достояние. Будем надеяться, что им удастся отстоять свои интересы. Я думаю, что в итоге сядут и разумно договорятся. Повторю нашу позицию – в сегодняшних условиях ничего с налоговой системой делать нельзя.

!!! Комментарий пресс-службы АссоНефти:

Данная информация была опубликована еще и здесь:

·        «Экспертный опрос ИРТТЭК о налоге на добавленный доход для нефтяников»; 07.08.2020; Neftynik.RU: https://neftynik.ru/jekspertnyj-opros-irttjek-o-naloge-na-dobavlennyj-dohod-dlja-neftjanikov/

·        «Нужно ли пересматривать НДД?»; 07.08.2020 14:05; Topneftegaz.ru: http://topneftegaz.ru/news/view/120939/